Я хочу жить и умереть в моем любезном отечестве; но после России нет для меня земли приятней Франции...

Николай Карамзин.

 

Рисунок Гипатии Яковлевой.

О, Париж! Город Руссо, Дидро, Вольтера, Монтескье... Заочные друзья молодой русской княгини, задумчиво бродящей по Ораниенбаумским садам с книгой в руках. Сколь любезны вы теперь, при просвещенном российском дворе прекрасной императрицы! В Новой России можно говорить все, что вздумается. Здесь поощряют то, за что во Франции сажают в тюрьму. Здесь покровительствуют философии и искусством, и, к слову,  хорошо за них платят. Вспомнить хотя бы библиотеку Дидро, купленную с азиатской щедростью за пятикратную сумму, после чего бывший хозяин был назначен пожизненным смотрителем над книгами с регулярным жалованием.


 

Россия -  подобна голодному, с жадностью принимающему любое знание, и не в одной европейской стране того времени нет таких замечательных перспектив для молодого таланта.  Страна, где практически отсутствует производство некоторых товаров, дефицит мебели, красивой изящной посуды и других, приятных нежному сердцу вещей. Отсюда роскошные заказы двора и богатейших вельмож. И, о, наконец, русский вкус идет в ногу с европейским, а не запаздывает на десятилетия!  Пресвященная богатейшая империя! Правда, больше трех четвертей населения здесь составляют рабы, но это - один из циничных парадоксов того времени.
О, Париж-законодатель мод! Опасных мод! Особенно мода на Вольтера, не превратится ли она в моду на якобинство, гильотину и красный колпак? И мелочей в этом вопросе нет. Не даром Павел I полностью запрещает ввоз французских товаров в Россию,  вероятно,  боясь вместе со стульями завести парижскую революционную заразу. Но все по порядку...
Жил был король Луи. Шестнадцатый по счету. Король с печальной судьбой, имя  которого потомки чаще вспоминают, говоря о мебельном  стиле его дворцовых апартаментов. Луи Пятнадцатый, его отец, любил сидеть на стульях с рокайльными гнутыми ножками, а  сын отдавал предпочтение классике.

Стиль "Луи XV"


Стиль "Луи XVI"

Интерьеры стиля "Луи Сез" отличаются четкой конструкцией, утонченным декором, ясными и гармоничными пропорциями. По сравнению с мебелью стиля рококо формы диванов, кресел, стульев проще и спокойнее, ножки выпрямились и решаются в виде тонкой колонки с каннелюрами, в которых пробегают тончайшие бронзовые гирлянды. Появляются новые типы стульев и кресел, например с овальной спинкой, форма очень распространенная в то время.


Из каталога "Jean Charles De la Fosse" (1734 - 1789)

 
Россия. Конец XVIII в.

Желание подчеркнуть конструкцию способствовало появлению совершенно новых декоративных приемов, например, соединение рамы и сидения стула с этих пор почти всегда выполнялось в виде куба с резными розетками, это прием приписывается знаменитому Жоржу Жакобу, речь о котором пойдет позже.

Корпусная мебель того времени –цилиндрические бюро, секретеры на высоких опорах, различные комоды. Появляются туалетные столики с вращающимся зеркалом и напольные зеркала.

Постепенно моду на маркетри,  столь любимое при Людовике XV, сменила большая строгость в отделке. Мастера стали широко применять фанеровку красным деревом и бронзовый декор. В этом своеобразном французском стиле работали Ризенер, уже упоминаемые Жакоб и  Рентген.

Ризенер

Рентген.

 
Ч. Торино, 1780.

Жорж Жакоб заслуживает особого внимания. Крестьянин из Бургундии, он учился мебельному мастерству  у Л. Делануа  и весьма преуспел, выполняя заказы для двора, Он работал  и в пышном "стиле Людовика XV", и в классическом  "Луи Сез", трудился   для  Директории в мастерских Давида. Подобно Давиду и другим своим современникам, Жорж Жакоб довелось послужить нуждам королей, республики и императора. 

Мастер Жакоб основал целую мебельную династию, его сын работал при дворе Наполеона.  Кроме того, (случайно или нет?), существовали и талантливые однофамильцы знаменитого мастера. Во время поездки по Европе наследник Павел Петрович купил несколько вещей некого Анри Жакоба.


 
Ж. Жакоб, 1780.

 
Ж. Жакоб, 1785.

В России имя «Жакоб» стало нарицательным, Французские мебельные образцы красного дерева с бронзовой отделкой, нашедшие отражение в работах Гамбса и Тура, и переосмысленные в многочисленных крепостных мастерских, столь полюбились местной публике, что этот стиль просуществовал в том или ином виде до начала двадцатого века под условным названием «русский жакоб».  

 
"Русский жакоб", рубеж XVIII - XIX вв. (Из собрания Исторического музея)

Однако вернемся к парижским модам.  Моде на Республику, вполне вероятно, предшествовало всеобщее увлечение Античностью. Так всегда бывает: «Ветер перемен» подул из старого забытого ящика.

В 1748 году начились раскопки Помпей. Взорам современников открываются почти не тронутые временем фрески, уютные улочки,  дворики и атрии. 
В то же время И.И.Винкельман пишет свои многочисленные труды, в том числе: " Мысли о подражании греческому искусству", "Историю искусств древности" и прочее, прочее...
Не удивительно, что герои революции уподобляют себя античным героям. Многие даже меняют свои имена на нечто более звучное, например, Гракх.

 И,  как был прав Павел Петрович в своих предчувствиях, будущие цареубийцы уподобляли себя гордым римлянам на зловещем ужине 11 марта.
 


Павловский дворец. Братья Жакоб (сыновья Ж. Жакоба)

 
Столик из Павловского дворца. Россия, 1790 г.

Указ ";О вольности дворянской" позволил многим дворянам удалиться от дел, осесть в загородных владениях и, наконец-то, жить по средствам. Благодаря этому  русская усадьба, ставшая постоянным местом проживания, преобразилась. Мемуарист Болотов вспоминает,  что приехав со службы домой, первым делом велел выломать все старинные лавки и полки, выбелить потолок, стены и печь, вынести простой дубовый стол, поставить складной, и для сидения - дюжину стульев и канапе.

После того он заказал новую мебель мастерам соседнего помещика, а также отдал своего крепостного на обучение столярному и резному делу.


Образец русской усадебной мебели, конец XVIII в.

Повсеместно требовалась удобная новомодная мебель, доступная провинциальным помещикам. Крепостные мастера быстро освоили новую эстетику и конструкции, и стали создавать  образцы не хуже заграничных. Мастерские Шереметьевых, Юсуповых, Строгановых и другие  были известны по всей России. Из крепостных Строганова был и молодой Воронихин.

Наличие собственных мастеров в каждом имении способствовало развитию мебельных форм. Появились новые типы столов: ломберные столики для игры в карты, удивительный дамский столик-бобик, столы-бюро с выдвижными ящичками и секретами. 

Мебель изготовлялась из местных парод дерева: орех, дуб, береза, тополь, сосна, ясень, липа. Стали широко применяться точеные детали. Мебель фанеровалась или  красилась по левкасу в белый, светло-розовый, светло-голубой цвета. Большей популярностью пользовались мозаичные наборы, маркетри.  Обычно это были простые геометрические орнаменты в "сеточкой", "ромбами", "полоской".

Говоря об интерьерах  эпохи классицизма, нельзя не сказать об активном участии архитекторов в разработке внутреннего убранства и мебели. Имена Воронихина, Львова, Бренны, Кваренги останутся не только в истории архитектуры, но и в куда более скромной истории мебельного искусства.
 


Кваренги. Проект отделки кабинета герцога Серракаприолы в Петербурге, конец XVIII в.

 
Воронихин. Павловский дворец, кабинет "Фонарик".

А.Н. Воронихин  занимался реконструкцией интерьеров Павловского дворца. Работа эта очень интересна в первую очередь, как деликатная попытка переработать Павловский стиль конца XVIII в., переосмыслить элементы, свойственные французскому «Луи Сез». и безусловно, Андрей Никифорович продлил жизнь "русскому жакобу" в новом, современном "младому девятнадцатому веку" качестве

Автор текста: Гипатия Яковлева

При копировании материалов ссылка на сайт http://ifominov.narod.ru обязательна.